Михаил Юрьевич Лермонтов
Экспромты 1841 года
Очарователен кавказский наш Монако!
Танцоров, игроков, бретеров в нем толпы;
В нем лихорадят нас вино, игра и драка,
И жгут днем женщины, а по ночам — клопы.
В игре, как лев, силён
Наш Пушкин Лев,
Бьёт короля бубён,
Бьёт даму треф.
Но пусть всех королей
И дам он бьёт:
«Ва-банк!», и туз червей
Мой — банк сорвёт!
Милый Глебов,
Сродник Фебов,
Улыбнись,
Но на Наде,
Христа ради,
Не женись!
Михаил Павлович Глебов (1818 — 1847) — офицер, принадлежал к кругу молодежи, с которой проводил время в Пятигорске Лермонтов. Был секундантом на дуэли Лермонтова с Н. С. Мартыновым 15 июля 1841 г.
Надя — Надежда Петровна Верзилина (младшая дочь генеральши Верзилиной), за которой ухаживал Глебов.
Скинь бешмет свой, друг Мартыш,
Распояшься, сбрось кинжалы,
Вздень броню, возьми бердыш
И блюди нас, как хожалый!
В вечер, когда был написан этот экспромт, Мартынов, одевавшийся из франтовства по-горски, жаловался на жару.
Хожалый — младший полицейский чин.
Смело в пире жизни надо
Пить фиал свой до конца.
Но лишь в битве смерть — награда,
Не под стулом, для бойца.
Велик князь Ксандр, и тонок, гибок он,
Как колос молодой,
Луной сребристой ярко освещен,
Но без зерна — пустой.
Велик князь Ксандр. Васильчиков был высокого роста. Экспромт был сказан лунным вечером на пятигорском бульваре, когда тень Васильчикова, беседовавшего с каким-то сановником, «длинной полосой ложилась на песок площадки».
Наш князь Василь-
Чиков — по батюшке,
Шеф простофиль,
Глупцов — по дядюшке,
Идя в кадриль
Шутов — по зятюшке,
В речь вводит стиль
Донцов — по матушке.
Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон,
Но Соломонов сын;
Не мудр, как царь Шалима, но умён,
Умней, чем жидовин.
Тот храм воздвиг — и стал известен всем
Гаремом и судом,
А этот — храм, и суд, и свой гарем
Несёт в себе самом.
Шалим (Солим) — одно из библейских названий Иерусалима.
С лишком месяц у Мерлини
Разговор велся один:
Что творится у княгини,
Здрав ли верный паладин.
Но с неделю у Мерлини
Перемена — речь не та,
И вкруг имени княгини
Обвилася клевета.
Пьер обедал у Мерлини
Ездил с ней в Шотландку раз,
Не понравилось княгине,
Вышла ссора за Каррас.
Пьер отрекся… и Мерлини,
Как тигрица, взбешена,
В замке храброй героини,
Как пред штурмом, тишина.
Он метил в умники, попался в дураки,
Ну стоило ли ехать для того с Оки!
Зачем, о счастии мечтая,
Ее зовем мы: гурия?
Она, как дева, — дева рая,
Как женщина же — фурия.
Мои друзья вчерашние — враги,
Враги — мои друзья,
Но, да простит мне грех господь благий,
Их презираю я…
Вы также знаете вражду друзей
И дружество врага,
Но чем ползущих давите червей?..
Подошвой сапога.
Им жизнь нужна моя, — ну, что же, пусть возьмут,
Не мне жалеть о ней!
В наследие они одно приобретут —
Клуб ядовитых змей.
Ну, вот теперь у вас для разговоров будет
Дня на три тема,
И, верно, в вас к себе участие возбудит
Не Миллер — Эмма.
Куда, седой прелюбодей,
Стремишь своей ты мысли беги?
Кругом с арбузами телеги
И нет порядочных людей!
За девицей Emilie
Молодежь как кобели.
У девицы же Nadine
Был их тоже не один;
А у Груши в целый век
Был лишь Дикий человек.
Экспромты. Лермонтов, 1841
Нади́н (фр.). Надежда Петровна (1826 — 1863) — дочь Петра Семёновича и Марии Ивановны Верзилиных.
Аграфена Петровна (ок. 1820 — после 1901) — дочь Петра Семёновича и Марии Ивановны Верзилиных.
Каламбур от фамилии В. Н. Дикова, поручика Тенгинского пехотного полка, с которым была помолвлена Аграфена Верзилина.